Иностранный взгляд на определенную страну — давний и интересный жанр со своими шедеврами и провалами. Документальную книгу польского журналиста Мариуша Щигела «Готтленд» (2006 год, переведена на украинский в 2010-м издательством «Грани-Т») несомненно можно отнести к очень удачным образцам обозначенного жанра. Сборник рассказов о ярких представителях чешского народа, известных, малоизвестных или намеренно забытых, через которые перед читателем возникает картина жизни Чехии (и Чехословакии) с начала ХХ века до первых лет ХХІ, будет интересен как читателям, хорошо знакомым с историей этой замечательной страны, так и тем, кто знает ее поверхностно.
[see_also ids="517269"]
Больше десяти лет назад первый раздел этой книги стал началом открытия украинцами, а особенно жителями Закарпатья, персоны Томаша Бати (точнее, братьев Батя — Томаша и Яна). История самого могущественного капиталиста и олигарха времен Первой Чехословацкой республики была тем более интересна, что Закарпатье тогда находилось в ее составе. И магазины обувных магнатов были практически в каждом более-менее крупном населенном пункте края, не говоря уже об Ужгороде, где торговый дом BATA разместился в самом центре города и здание, к счастью, сохранилось доныне.
Выходец из небольшого города Злин, научившись в Америке основам конвейерного производства, перенес опыт Форда и его последователей на пошив обуви и быстро вытеснил с рынка всех конкурентов, завалив молодую Чехословакию дешевой и вместе с тем качественной продукцией. Впрочем, предприниматель не ограничился обувью и довольно быстро превратил старый, уютный и полусонный родной Злин в город-фабрику, где, кроме собственно производственных мощностей, построил первый в Чехословакии 10-этажный небоскреб (сегодня его бы назвали бизнес-центром) с директорским кабинетом в лифте — чтобы быстро передвигаться по отделам и контролировать подчиненных. А для рабочих с семьями реализовал проект социального жилья, так называемых «батёвок» — крошечных двухэтажек, бесплатных, но только на время трудоустройства. (Впрочем, на пенсию с заводов империи BATA не вышел никто. ) Большое внимание обувной король уделил «батяменам» — детям, которые учились в основанных им школах, жили в интернатах и потом становились прилежными работниками его фабрик…
[see_also ids="551323"]
Самый большой раздел «Готтленда» хорошо раскроет тему батианы, а читатель сам сделает для себя выводы — восхищаться ему двумя предприимчивыми сводными братьями или отнестись к ним с определенным скепсисом как к классическим олигархам с соответствующими темными сторонами.
Основатель обувной империи Томаш Батя погиб в 1929 году, разбившись на своем самолете, который в тумане врезался в трубу его фабрики, и был похоронен на кладбище новой формации, основанном по его инициативе. После чего бизнес-империю возглавил Ян, которого Томаш считал ни на что не способным бездельником, и сильно ошибался. Тот не только продолжил дело, но и отличился еще большим размахом планов. В 1937 года издал книгу «Строим государство для 40 миллионов», подробный план тотальной индустриализации Чехословакии — с картами ее недр, рек и других ресурсов, а также существующих и будущих железных дорог, небольших аэродромов практически в каждом городе, речного сообщения и т. п. (и на каждой карте надлежащее место отводилось и Закарпатью). В книге были даже очерки планов развития таких отраслей, как добыча биогаза и ветровая электроэнергетика. А накануне Второй мировой Ян Батя поразил соотечественников еще более грандиозным прожектом. Чувствуя, что Чехословакия вскоре станет жертвой Германии, он предложил всем чехам оставить родину и переселиться в Бразилию и, с согласия правительства этой страны, основать там новое чехословацкое государство.
Несмотря на гротескность этих планов, у них было реальное продолжение — в 1941 году Ян Батя все же основал в Бразилии два городка — Батайпора и Батагуаса. А его сын Томик стал руководителем новопостроенной Батави в Канаде…
Нужно добавить, что это далеко не первая литературная препарация чешских бизнесменов. Одной из самых известных была изданная в конце 1930-х книга коммунистической писательницы Марии Пуймановой, автора толстенного романа-трилогии, в котором сюжет первого тома «Люди на распутье» вращался вокруг магната-производителя готовой одежды с собственным магазином в Праге и многочисленных персонажей, так или иначе причастных к нему. Предусмотрительно ограничившись прозрачным намеком, Пуйманова избежала преследований, чего не удалось другому автору, Сватоплуку Туреку. Художник из рекламного отдела был быстро уволен Томашем Батей, который не панькался ни с кем. В своей манере он без пояснения причин разорвал целую кипу рекламных плакатов художника и указал ему на выход. Но, в отличие от многочисленных уволенных похожим способом работников, Сватоплук в долгу не остался. И начал писать. В 1933 году он издал в маленькой типографии роман «Ботострой» (в переводе — «машина для обуви»). Несмотря на отсутствие имени Бати, книга была явно о нем и его империи, и расправа не заставила себя ждать. Применив все рычаги, оскорбленный герой «Ботостроя» натравливает на книжный магазин силовиков («200 отрядов жандармерии делают обыски во всех книжных магазинах страны», — утверждает Мариуш Щигел, не забыв вспомнить в своем исследовании и Турека). А потом угрожает всем издательствам, что лишит их своей рекламы. Ссориться с самым крупным бизнесменом страны в тяжелые 1930-е никто не решился.
Поэтому «Ботострой» переиздали уже после смены власти в Чехословакии. В 1950 году книгу издают в СССР на русском, а в 1955-м — в Ужгороде на украинском (но в переводе не с оригинала, а с русского). Но оскорбленный Турек не останавливается и пишет продолжение — «Ботострой без шефа» — об уже реквизированных в государственно-социалистическую собственность фабриках (а потом еще ряд книг своей «антибатиады»). На этих фабриках еще долго будут производить дефицитные в СССР и такие желанные ботинки и другую продукцию переименованной фирмы «Цебо». А Злин надолго, до 1989 года, станет городом Готвальдов (в честь первого коммунистического руководителя Чехословакии). Кроме Пуймановой и Турека, к жизнеописанию семьи Батя с 1930-х годов и по сей день присоединилось несколько десятков журналистов и литераторов.
[see_also ids="579389"]
«Готтленд», однако, не ограничивается только историей братьев Батя. В его 16 разделах найдется место впечатляющей истории памятника Сталину — самой большой за пределами СССР и самой величественной скульптурной композиции в Европе. Композицию открыли уже после смерти диктатора, в 1955 году, и простояла она десять лет. Автор скульптурной группы наложил на себя руки незадолго до ее торжественного открытия и был «забанен» на десятилетия. А саму скульптуру позже тайно подорвали, как бы курьезно это ни звучало. В этой истории хорошо отображены особенности сталинской эпохи в Чехословакии, которые мы представляем довольно туманно. Как и душную атмосферу чешской жизни после подавления Пражской весны 1968 года. А также времена Второй мировой войны — сквозь призму трагической биографии Лиды Бааровой, юной киноактрисы, влюбившейся в Геббельса… Конечно, автор не мог пройти и мимо Кафки, исследовав феномен слова kafkarna («Это что-то подсознательное в мыслях людей. Если Вы немного здесь поживете, то, наверное, оно само прояснится; вдруг Вы скажете: «Ага, kafkarna! ». )
[see_also ids="569610"]
Что касается названия книги, то древние готы здесь ни при чем. «Готтленд» — это музей в честь Карела Готта («Ни один живой артист, по крайней мере в Чехии, не имел своего музея с гидами, которые работают здесь на ставке и проводят экскурсии на трех языках. Карел Готт — это сакрум в десакрализованной реальности». ) Мир без Бога невозможен, поэтому в самой большой атеистической стране мира — Чехии — его роль исполняет эта певческая знаменитость, роль mein Gott — иронизирует автор.
Интересные и печальные аналогии можно увидеть в истории уничтожения книг, не обошедшей и Чехословакию. В эпоху сталинизма в этой стране уничтожили, по подсчетам исследователей уже нашего тысячелетия, 27 миллионов книг («наконец составили список авторов, которых уже никогда не будут печатать: Диккенса, Достоевского, Ницше и несколько сотень других»). Изданную в досоциалистический период литературу объявили «халтурой» и «браком». «Ученики начальной школы… рвут книги на маленькие кусочки (сразу на месте сбора), чтобы быть уверенными, что экземпляры никогда не вернутся в читательский оборот.
.. После того как власть заняли коммунисты, в Чехословакии удалось перемолотить на макулатуру почти 70 процентов «халтуры». «Операция изъятия», «операция замещения» продолжается до 1958 года».
[see_also ids="569902"]
Стоит добавить, что изданный 14 лет назад при поддержке Института книги двухтысячным тиражом «Готтленд» (перевод Богданы Матияш) сейчас найти нелегко. И можно предположить, что дополнительный тираж нашел бы своего читателя и сегодня.