На улицах маленького французского городка вроде бы ниоткуда появляется носорог. Бегает по пыльной дороге, давит любимую кошку местной домохозяйки. Два местных интеллектуала заводят дискуссию: были это два носорога, или один, который бегает туда-сюда? Это африканский носорог или азиатский? Двурогий или однорогий? Скептически настроенный мещанин даже отказывается верить в подлинность этих носорогов, которые, впрочем, проявляют себя все агрессивнее — уже не просто бегают кругами, но и разрушают дома… Обыватели при этом почему-то не особо интересуются, откуда, собственно, в глухой французской провинции взялись носороги? Но тайна быстро раскрывается: в этих грубых и агрессивных животных превращаются сами обыватели, причем в новом теле, в зеленоватой кожаной броне и с крепким разрушительным рогом они чувствуют себя очень даже комфортно.
[see_also ids="647128"]
Так можно несколькими фразами пересказать сюжет всемирно известной драмы абсурда «Носорог» авторства Эжена Ионеско (1909–1994), французского писателя румынского происхождения.
Мало найдется читателей, которые хотя бы не слышали о его «Носороге» и «Лысой певице» («Голомоза співачка»). Но прочитать их можно разве что в электронной «Бібліотеці української літератури» или на сайте «Чтиво» (первая пьеса — в переводе Петра Таращука, вторая — Владимира Дибровы) наряду с другими произведениями. Книговеды еще назовут сборник 2003 года «Зарубіжна драма ХХ сторіччя», в которой нашлось место и «Носорогу». В 2019 году в издательстве «Дух і літера» вышла более чем 500-страничная «Антологія театру» с девятью менее известными пьесами Ионеско (все в переводе Марии Абрамовой).
Но начинать знакомство с франко-румынским абсурдистом стоит все же с «Носорога» (1960), антитоталитарного произведения, раскрывающего универсальную суть любой людоедской политической формации. Все начинается с обывательского конформизма, представленного как толерантность к непонятному: «Я отнюдь не приверженец носорогов, нет, даже не думайте об этом. … [но] разве можно знать, где конец нормальности и начало ненормальности? Вы можете определить, что нормальное, а что ненормальное? Ни врач, ни философы не могут решить эту проблему». Так размышляет один из героев, обсуждая с приятелем перевоплощение их коллеги в непарнокопытное животное. И могут ли они самостоятельно контролировать процесс? «…он был против. И все-таки стал носорогом. Дословно так говорил: надо идти за временем! Это были его последние человеческие слова! » — комментирует еще одно превращение уже другая пара персонажей пьесы. «Это меньшинство многочисленное, и оно все растет. …И, знаете, все уже привыкли. Никто и не удивляется, когда стада носорогов галопом бегают по улицам. Когда они бегут, люди отходят в сторону, а потом идут себе дальше, делают свое, будто ничего и не случилось», — констатирует героиня, которая и сама уже недолго будет оставаться человеком: «Это они народ. И им весело. Им хорошо в их шкуре. По ним не видно, что они сумасшедшие. Они очень естественные. И они правы».
[see_also ids="645847"]
С другим драматургом румынского происхождения — Михаем Себастьяном (1907–1945) — украинский читатель почти незнаком, хотя одно его произведение точно знает. Речь идет о «Безымянной звезде», известной старшему поколению по советской экранизации 1978 года, поставленной Михаилом Козаковым. Фильм имел большой успех в советской же аудитории.
О другой экранизации, румыно-французской (1966), с Мариной Влади в главной женской роли («Мона, безымянная звезда»), отечественные поклонники произведения узнали значительно позже, уже в 2000-х. И сошлись во мнении, что этот фильм не самая лучшая из версий пьесы. А были еще и румынский телефильм 1983 года, югославская киноверсия 1969-го, венгерский в 1971-м, финский и греческий телеспектакли в 1979-м…Написанная в 1942 году, в разгар Второй мировой войны, небольшая по объему пьеса, сначала через два года поставленная на сцене театра «Альгамбра» в Бухаресте, со временем пришлась по душе европейской публике. И украинской в частности, ведь «Звезду» до сих пор регулярно ставят на сцене Национального академического драматического театра имени Леси Украинки, а также в региональных и любительских украинских театрах.
Совершенно оторванный от ужасов войны, можно сказать, эскапистский сюжет пьесы оказался универсальным. Жизнь маленького провинциального городка в Румынии, где главное развлечение — посмотреть с перрона вокзала, как мимо него из столицы на курорт с его многочисленными казино мчится поезд, и в окнах увидеть пассажиров, публику высшего класса, вряд ли хоть чем-то отличается от такой же жизни в любой другой европейской стране. (Принципиальное различие было разве что со зрителями в СССР, которым в период глухого застоя и такая жизнь (с одним только наличием казино или коммивояжера, который может привезти из столицы хоть французское платье, хоть антикварную книгу по астрономии) казалась сказочной. Наверное, потому и выложились творцы козаковской «Звезды» полностью). И вдруг в провинциальную скуку врывается настоящая звезда — молодая, роскошная пассажирка быстрого поезда, которую высадили на станции за безбилетный проезд. Потому что обитательница параллельного мира искренне не понимает, почему в оплату за билет не хотят взять дорогие фишки из казино, где она недавно играла, и почему эта валюта не будет в ходу нигде в этом городке. Ей на помощь приходит бедный молодой учитель астрономии, который только что за сумасшедшие деньги (скоро весь город будет гудеть от такой выходки) купил старинную книгу, в которой хочет найти подтверждение своей теории — он вычислил на небе новую, невидимую глазом звезду.
Судьба автора пьесы, как и самого произведения, не была такой же легкой, как ее сюжет. Уже потому, что настоящее его имя и фамилия — Иосиф Гехтер, и был он евреем в стране, уверенно погружавшейся в фашизм. Имея хорошее бухарестское и парижское образование, юноша в 1930-х плодотворно работал как эссеист, прозаик, драматург и литературный критик. Все резко изменилось с началом войны. К его счастью, Румыния во Вторую мировую все же не стала откровенно нацистским государством, поэтому у евреев в ней был шанс хоть и на плохую, но жизнь. Публиковаться шансов не было, поэтому вместе с другими соплеменниками Гехтер-Себастьян работает на общественных роботах, в частности разгребает снег на вокзале Бухареста. Есть литературная версия, что именно там, с тоской глядя на поезда, которыми путешествовали его успешные сограждане, он и создал сюжет «Безымянной звезды». Но поставить ее под собственным именем было невозможно, поэтому за автора пьесы до конца войны выдавали одного из актеров. Причем и актер, и режиссер серьезно рисковали жизнью за такую затею. Ведь жить Себастьяну приходилось в окружении тех, кого его товарищ Эжен Ионеско позже опишет как носорогов.
[see_also ids="644576"]
Да, они были знакомы. Более того, недруги прозвали Себастьяна «собачкой Ионеско». Потому что оба имели еврейское происхождение (Ионеско не настолько очевидное, как Гехтер) и сопротивлялись тому мраку, в который впадали их общие друзья, в частности такие выдающиеся румынские интеллектуалы, как Эмиль Чоран и Мирча Элиаде. Об этих отношениях сначала румынское, а затем и европейское общество узнало в 1990-х, когда начали публиковать дневники Михая Себастьяна, написанные им в 1940-х. Автор тщательно описывал процесс перекрашивания окружения, некогда такого эстетского, образованного, яркого, в коричневые цвета.
Дневники Себастьяна напомнили обществу неприятную страницу румынской истории — довольно активную роль страны в Холокосте. (Очевидно, учитывая общую и тоже не особо светлую историю пребывания части Украины в разных румынских государственных образованиях, эти дневники стоило бы перевести и у нас. ) «Эжен Ионеско… пришел проведать меня вчера утром. Он был в отчаянии, затравленный, одержимый, неспособный вынести мысль о том, что ему могут запретить работать в сфере образования. Здоровый человек может сойти с ума, если вдруг узнает, что у него проказа. …ни имя Ионеско, ни безусловно румынский отец, ни тот факт, что он родился христианином, вообще ничто не может скрыть проклятие наличия еврейской крови в его жилах. Другие из нас уже давно привыкли к этой милой старой проказе, настолько, что мы чувствуем смирение, а иногда и нечто вроде печальной, неутешительной гордости…» — говорится в одной из записей Себастьяна. А 22 июня 1942 года он запишет: «Эжен Ионеско вчера покинул Румынию. Замечательное событие».
Самому же Гехтеру-Себастьяну удалось дожить до окончания войны и прожить неполный месяц после нее. 29 мая 1945 года, в возрасте 38 лет, уже не уличный дворник и подпольный драматург, а сотрудник пресс-службы МИД уже нефашистской Румынии попал под колеса грузовика и погиб. (Конечно, в нынешнем литературоведении не обошлось и без версий, что это было убийство спецслужбами, возможно, советскими, но убедительных доказательств, да и оснований не приводят.
) В 1960-х, с легализованной «Звездой», к Себастьяну пришло европейское признание.
[see_also ids="642591"]
Нужно добавить, что пьесу «Безымянная звезда», которую ставят на украинских театральных сценах, в 2006 году перевели украинский за счет гранта Института культуры Румынии. Переводчиком стал профессор Учебно-научного института филологии КНУ Сергей Лучканин. Хотелось бы верить, что когда-то и замечательная трогательная «Звезда», и другие пьесы Себастьяна увидят мир и в виде напечатанных книг.
[votes id="2882"]