К 350-летию со дня смерти художника амстердамский музей покажет свою, крупнейшую в мире, коллекцию его работ на выставке «Весь Рембрандт».
«В жизни Рембрандта, как и в его живописи, много теней и темных закоулков» — так начинает свое эссе о мастере художник XIX века Эжен Фромантен, вошедший в историю не столько картинами, сколько своей книгой «Старые мастера», написанной в 1875 году после путешествия в Бельгию и Голландию. С тех пор «теней» и «темных закоулков» в жизни и творчестве Рембрандта Харменса ван Рейна (1606–1669) почти не осталось, но его искусство не перестает завораживать. Каждая выставка становится событием, как и нынешняя — «Весь Рембрандт в Рейксмузеуме», приуроченная к 350-летию со дня смерти художника.
Заявив такую тему, кураторы проекта неизбежно должны были решить непростую задачу: как сгруппировать 22 картины в рамках одного замысла. Ведь практически все они уже находятся в постоянной экспозиции, не говоря уже о гордости музея — «Ночном дозоре» и «Синдиках».
Собрание работ Рембрандта в Рейксмузеуме не только самое крупное в мире — оно охватывает все периоды его творчества и жанры. Поэтому кураторы решили развести их на выставке по трем тематическим разделам, включив туда еще и 60 рисунков художника (среди которых много ранних, редких в других собраниях), а также 300 офортов, отобранных из 1,3 тыс. листов, хранящихся в музее. Столь полно графику Рембрандта Рейксмузеум показывает впервые и вряд ли повторит в обозримом будущем. Для сравнения: на предыдущей выставке «Поздний Рембрандт», прошедшей четыре года назад сначала в лондонской Национальной галерее, а затем и в Рейксмузеуме, было представлено лишь 20 рисунков и 30 офортов.
Из трех разделов только первый построен по хронологии и посвящен раннему, лейденскому периоду творчества (1625–1631), когда после недолгого обучения в Амстердаме у модного в ту пору живописца Питера Ластмана Рембрандт вернулся в родной Лейден и открыл мастерскую, где работал с Яном Ливенсом, тоже учеником Ластмана. К этому времени относится небольшая картина «Аллегория музыки» (1626), о сюжете которой спорят до сих пор: то ли это светская сценка, то ли сюжет соблазнения — уж очень старуха на заднем плане напоминает сводницу. Все здесь еще говорит о приемах, усвоенных у Ластмана: насыщенные цвета, тщательно выписанные детали, вплоть до нот и красных туфелек главной героини.
Такие небольшого формата, добротно написанные сценки хорошо раскупались, но молодой Рембрандт не собирался ими ограничиваться и постоянно экспериментировал. В серии включенных в выставку автопортретов того времени, выполненных пером, тушью или в технике офорта, как «Автопортрет с нахмуренным лицом» или «Автопортрет с широко открытыми глазами» (оба — 1630), он пристально вглядывается в свое отражение в зеркале, фиксируя разные эмоциональные состояния: гнев, испуг, удивление. А в живописном «Автопортрете» (1628), где освещена лишь правая щека, а остальная часть лица погружена в тень, он уже приближается к прославившим его светотеневым эффектам. А для большей выразительности еще и энергично процарапывает шевелюру по невысохшей краске обратным концом кисти. Рембрандт никогда не был в Италии, но был хорошо знаком с манерой Караваджо с ее драматичными контрастами света и тени, вероятно через его последователей Дирка ван Бабюрена, Хендрика Тербрюггена и Геррита ван Хонтхорста, работавших в соседнем Утрехте.
Второй раздел выставки посвящен людям в жизни и творчестве Рембрандта, теме на самом деле необъятной. Это и камерные, выполненные с любовью и нежностью портреты матери, жены Саскии и сына Титуса, и большая серия городских сценок и типов — уличных торговцев, нищих, бродячих музыкантов и актеров, среди которых такие шедевры, как схваченный несколькими экспрессивными росчерками пера «Портрет актера Виллема Бартольса Рюйтера» (1638) и неожиданный в этом ряду «Лежащий лев» (1660), где художник использует тростниковое перо, а для получения большей мягкости штриха — влажную кисть и растирку пальцем. В рисунках, часто на тонированной бумаге, он нередко сочетает несколько техник, чтобы добиться разнообразных эффектов и настроений.
В этом же разделе — заказные портреты, которые Рембрандт начал писать, переехав в 1631–1632 годах в Амстердам, где после успеха своего первого группового портрета — «Урока анатомии доктора Тульпа» (1632, Маурицхейс, Гаага) — стал востребованным портретистом. В этих работах, хорошо представленных в Рейксмузеуме, Рембрандт, с одной стороны, следовал правилам заказного портрета, полюбившегося голландским бюргерам: нейтральный фон, тщательно выписанные костюмы и аксессуары, передающие статус модели. С другой — он очень точно схватывал характер и настроение модели. Как в «Портрете Марии Трип» (1639), дочери богатого амстердамского купца, изображенной в черном шелковом платье с золотым шитьем и брюссельскими кружевами, со складным веером в руке, тогда только входившим в моду и стоившим немалых денег.
Особенно же гордится музей представленными здесь же, в этом ряду заказных портретов, двухметровыми парными изображениями супружеской четы Мартена Солманса и Опьен Коппит (оба — 1634), единственными у Рембрандта портретами в полный рост. На их покупку у французского коллекционера Эрика де Ротшильда одновременно претендовали Лувр и Рейксмузеум, и после долгих споров в 2015 году картины были приобретены двумя музеями совместно за €160 млн с условием, что они будут выставляться только вместе, попеременно в Амстердаме и Париже.
Но Рембрандт не был бы собой, если бы не работал и «для души». Это, конечно, автопортреты, которые он писал всю жизнь, рассказывающие о переменах в его жизни больше, чем любая его биография. В 1630-е годы, самые счастливые и успешные в жизни художника, он изображал себя в образе то гордого патриция, то светского щеголя в шляпе с пером или бархатном берете («Рембрандт, облокотившийся о барьер», 1639), а начиная с 1640-х, когда его жизнь начала драматически меняться, — аскетом в темной робе, пристально смотрящим на зрителя («Рембрандт, рисующий у окна», 1648). К работам «для души» можно отнести и фантазийный портрет «Мужчины в восточном наряде» (1635) или театрально-эффектный «Пейзаж с каменным мостом» (1638) — жанр редкий в живописи Рембрандта, как и великолепный «Натюрморт с мертвыми павлинами» (1639).
Наконец, последняя глава музейного повествования посвящена Рембрандту как рассказчику библейских историй, куда включен и поздний офорт на мифологический сюжет «Юпитер и Антиопа» (1658). Так сложилось, что в собрании Рейксмузеума нет больших религиозных полотен Рембрандта зрелого и позднего периодов. Зато есть редкие ранние вещи, как «Товит и Анна» (1626), «Старая женщина за чтением (возможно, пророчица Анна)» (1631), «Иеремия, оплакивающий разрушение Иерусалима» (1630), а также исключительное по качеству собрание офортов на ветхозаветные сюжеты и истории из жизни Христа, в ряду которых знаменитые «Христос, распятый между разбойниками (Три креста)», «Положение во гроб», «Христос, исцеляющий больных (Лист в сто гульденов)», где Рембрандт достиг высочайшей художественной силы. Его офорты были востребованы публикой и часто оставались главным источником существования, особенно в поздние годы, когда резко сократились заказы, и особенно после банкротства в 1656 году. Тем не менее в последние годы своей жизни Рембрандт почти полностью переключился на живопись, создав такие шедевры, как «Автопортрет в образе апостола Павла» (1661), и «Еврейская невеста» (1665–1669), которыми Рейксмузеум гордится не меньше, чем «Ночным дозором».
На этом выставка завершается, но не планы музея относительно Рембрандта. В июле начнется реставрация «Ночного дозора».
Но, чтобы не разочаровывать посетителей музея, она будет проходить прямо в зале, где находится работа, в галерее Славы. Картину накроют прозрачным кубом, и за ходом работ можно будет наблюдать через стекло, правда на расстоянии 7 м. А в октябре открывается выставка «Рембрандт — Веласкес», где картины Рембрандта, Яна Вермеера и Франса Халса вступят в диалог с привезенными из Прадо полотнами грандов испанского XVII века — Диего Веласкеса, Бартоломе Эстебана Мурильо, Хусепе де Риберы и Франсиско де Сурбарана.
Источник: theartnewspaper